Традиционные виды спорта и развлечений

О том, какой вид спорта должен считаться в Швейцарии поистине национальным, сами швейцарцы, вообще избегающие конфликтов, опять-таки не спорят. В зависимости от проходящих соревнований, актуальных событий и их освещения в прессе это могут быть борьба «швинген», разновидность лапты — «хорнуссен». горные лыжи, рубка деревьев, неучастие в голосовании или же карточная игра «ясс».

В пользу ясса говорит невероятное количество активных приверженцев этого вида спорта. Их насчитывается более двух миллионов, около трети всего населения. Телевизионные передачи, посвященные яссу, неизменно пользуются огромной популярностью.

А уж если вы останетесь в Швейцарии надолго, то ясс будет лучшим способом интеграции. Немного непривычны карты, которыми играют в немецкоязычной Швейцарии.

Тут козырями бывают не пики или бубны, a Schilten (аналог — черви), Schelten (бубны), Rosen (пики) и Eichel (трефы). Этими картами пользуются также в центральной и восточной Швейцарии, но большинство регионов — включая Базель, Берн И Граубюнден — отдает предпочтение французской колоде, которая похожа на карты для ската, только в уголках нет букв. Вероятно, стоит устроить краткий вступительный курс по яссу.

В колоде — тридцать шесть карт, от шестерки до туза. Общая сум ма очков — сто пятьдесят два. Кто берет последнюю взятку, получает дополнительно пять очков.

Если кон у вас не сложился, но вы выиграли последнюю взятку, можно как бы мимоходом заметить: «Хороший игрок в ясс всегда берет последнюю взятку». Есть тысяча вариантов. Весьма распространен Tschau Sepp, который, возможно, известен вам под названием мау-мау.

Названия вариантов звучат порой весьма забавно. Целью варианта Molotow является минимальный набор очков.

Существует еще и Rumba. Играют с разным количеством партнеров, от двух до шести. Вариант Schieber играется так: вы с партнером противостоите другой паре.

Допустим, карты сдает противник справа от вас. Карты выкладываются против часовой стрелки (швейцарцы, судя по всему, поголовно являющиеся правшами, называют это «правилом оплеухи»).

Посмотрев свои карты, вы назначаете игру, то есть либо выбирается козырная масть, либо объявляется «простая» бескозырка, когда старшая карта бьет младшую, или же «обратная», когда младшая карта бьет старшую. Если вы не можете принять решение, право назначать игру «сдвигается» партнеру (отсюда название Schieber — «сдвиг»). Он сделает это, изучив собственные карты, но ход остается за вами.

Если пара забирает все взятки, то ею сделан «матч», и она получает дополнительно сто бонусных очков. Ходить всегда обязательно в масть, за исключением тех случаев, когда у вас не осталось карт соответствующей масти. К набранным очкам добавляется «вис» (Wys).

Начиная с трех карт одинаковой масти в порядке их старшинства начисляются от двадцати до ста пятидесяти очков. Но начисление осуществляется только команде с наивысшим «висом». У противника «вис» считается штрафным и пропадает.

Козырные дама и король в паре образуют «шток» (Stock), что дает двадцать премиальных очков. Если в ресторане, где происходит игра, вывешены правила, которые гласят: «шток-вис-взятка», это означает, что в конце игры очки подсчитываются в указанной последовательности.

Поклонники ясса могут показаться агрессивными. Впечатление вполне оправдано. Едва ли не всюду ясс считается эдакой разновидностью воєнно-прикладного вида спорта, что оправдывается отсылкой к швейцарским наемникам времен Средневековья, которые на бивуаках поддерживали свой боевой дух азартной игрой в ясс.

Обращаться с шайбой (Nouss), штекеном (Stecken) и шинделем (Schindel) куда сложнее, чем с игральными картами, а потому советуем вам ограничиться в игре «хорнуссен» ролью зрителя. Хорнуссен представляет собой своеобразны й швейцарский вариант лапты. Горожане порой насмешливо именуют ее «деревенским теннисом», однако бытует и сравнение со «стратосферным пинг-понгом».

Хорнуссен действительно отпочковался в начале XVII века от лапты и укоренился прежде всего в кантоне Берн, несмотря на сопротивление церкви. Еще в конце XIX века церковный синод кантона Берн намеревался запретить хорнуссен по воскресным дням, поскольку местные священники опасались, что игра на лужайке отвлечет прихожан от церковной службы. Как играют в хорнуссен?

У рампы становится забойщик, могучий атлет, который, прочно расставив ноги, делает из полуприседа энергичный разворот и бьет гибким двухметровым прутом-штекеном с набалдашником на конце, сделанным из прессованного бука или граба, по резиновой шайбе весом восемьдесят грамм, посылая ее со скоростью от двухсот до трехсот километров в час. Команда противников, состоящая из восемнадцати человек, находится в поле на стометровом удалении.

Они вооружены шинделями — большими фанерными лопатами, похожими на те, что используются для уборки снега. Лопаты прицельно подбрасываются вверх, чтобы сбить стремительно летящий снаряд.

За сбитую шайбу полевой команде начисляются два очка. Если вы прослышите, что где-нибудь проводятся состязания по хорнуссену, загляните туда, чтобы почувствовать самобытную атмосферу этой швейцарской забавы, старинной, но все-таки не такой суровой, как борьба «швинген». А вот когда над ареной повисает тяжкий стон, подобный тому, который издают сцепившиеся рогами быки, когда в воздух взлетают и оседают Древесные опилки, когда рекой льются вино и пиво, а тысячеголосая толпа приветствует победителя — это значит, вы стали свидетелем древней швейцарской борьбы «швинген», известной с XIII века.

Обратите внимание: после того, как в финале местный богатырь, ухватив за штаны своего могучего противника, весящего килограмм сто, приподнимет его под громкие крики толпы, а потом, несмотря на сопротивление конкурента, бросит его через бедро, и вся двухсоткилограммовая масса обрушится на опилки в правильной последовательности — сначала противник, за ним победитель, — то завоевавший чистые десять очков «король швингена» не оглушает арену победным криком, не сжимает радостно кулаки, не вскидывает триумфальным жестом руки вверх. Первое, что он делает — сразу же помогает сопернику встать на ноги и отряхивает с его плеч опилки, даже если оба колосса приземлились вне арены, на траву, а на плечах противника нет ни соринки. Побежденный заслуживает прежде всего уважения, а уж победителя сама поднимет на руки восторженная толпа.

Пользуясь разнообразными борцовскими приемами, самые могучие швейцарцы — реже швейцарки — пытаются завоевать на фестивалях швингена «венок победителя». Лидеры подобных состязаний действительно увенчиваются традиционным венком, а победитель на общенациональных соревнованиях получает титул «федерала» (Eidgenosse). Так обстоит дело на состязаниях по швингену или «швейцарскому рестлингу», где пары громадных атлетов сходятся на усыпанной опилками арене, делают захват за специальные борцовские шорты из плотной ткани, после чего противники раскачивают друг друга (отсюда название — Schwingen), чтобы вывести соперника из равновесия, произвести бросок и уложить на обе лопатки.

Сельские борцы (их называют Sennen) носят синие рубашки, украшенные эдельвейсом, и темные брюки, поверх которых надеваются борцовские шорты, а городские борцы (они именуются гимнастами — Turner) всегда одеты в белое. Как и в сумо, различий по весовым категориям не существует.

Просто должен победить сильнейший, однако швингеры — а они сплошь любители, профессионалов среди них нет — вовсе не выглядят столь уж массивными, как борцы сумо. Наиболее распространены броски, похожие на те, что используются в вольной борьбе и дзюдо.

Враждебность борцов по отношению друг к другу не приветствуется. Напротив, статья № 1 устава Федерального союза швингеров, основанного в 1892 году, гласит: «Федеральный союз швингеров ставит своей целью подъем и популяризацию швингена, увязывая это с сохранением и развитием народных видов спорта и игр. Союз намеревается не только поддерживать своей деятельностью национальное своеобразие местных культур, но и содействовать сближению представителей швейцарского народа, столь различных в социальном, политическом, языковом и религиозном отношении, а также способствовать тому, чтобы в нашей стране укреплялись и преумножались здоровье и жизнерадостность, трудовая энергия и работоспособность».

Итак, рекомендуем вам посетить один из фестивалей швингена. Общенациональный фестиваль проводится раз в три года, привлекая около тридцати тысяч зрителей. На десяти посыпанных опилками рингах идут параллельные схватки борцов за звание «короля швингена» и приз Мипеїі в виде молодого бычка.

(Денежных призов на этих соревнованиях не допускает традиция. Впрочем, можно продать и приз, выданный натурой.

) Еще более эксклюзивен фестиваль швингена в Килхберге под Цюрихом (Kilchbergschwinget). Здесь, на прекрасной естественной арене, размещаются всего десять тысяч зрителей, поэтому входные билеты не продаются, а распределяются между швейцарскими клубами любителей швингена.

Ловкачу, сумевшему добыть билет на это состязание, не составило бы особого труда незаметно проникнуть в спальню английской королевы. Ведь каждый истинный швейцарец мечтает хотя бы разок посмотреть на арену Килхберга.

Тут борются всего на двух рингах, поэтому приглашаются только лучшие атлеты, подобно тому, как это делается на турнирах Большого шлема. Первые схватки начинаются рано утром, на рассвете, который возвещается секстетом из старейшего йодль-клуба Швейцарии (Jodkrsextett Turnverein Alte Seklion Zurich), исполняющим песню «Светает Божий день».

В схватках участвуют «грозные» и «самые грозные». Так называют швингеров, так как в этой борьбе не признается разделение на сильных и слабых. То есть «грозным» может оказаться и вполне добродушный человек.

Мели Карл, Хундсбергер Рудольф (Рюэду), Кезер Адриан, Хаслер Ойген (Герн), Шлепфер Эрнст. Шнайтер, Гассср, Матосси, Йерли, Йеле — все они когда-то были «самыми грозными» либо остаются таковыми по сей день. Имена этих легендарных борцов произносятся почтительно, а собеседник при этом с понимающим видом кивает головой.

Тот, кто кладет противника на лопатки, получает 9,75 балла. Наиболее красивый, чистый («грозный») бросок оценивается десятью баллами. За ничью начисляют 9,5 балла.

Таким образом, состязание идет не по «олимпийскому принципу» выбывания. В финале встречаются борцы, набравшие лучшую сумму баллов в предварительном и промежуточных турах.

Победитель финала объявляется «королем» турнира. В случае ничьи появляются шансы и у того, кто до этого был на третьем месте. Скорее всего, вам не удастся побывать на Килхбергском турнире, столь популярном у швейцарцев.

С большей вероятностью можно попробовать попасть на Берхтольдский турнир, который ежегодно устраивается 2 января, то есть в день Берхтольда, в цюрихском Дворце спорта. Конечно, тут нет той первозданной атмосферы, которая присутствует в соревнованиях на открытом воздухе, зато место вам наверняка найдется, и вы увидите вполне достойные борцовские схватки. А может, вам удастся завязать там личные знакомства, благодаря которым вы позднее попадете на священную арену Килхберга.

После этих рассказов вам, несомненно, покажется, что швейцарцы обожают массовые гулянья и шествия. Федеральные союзы и общественные объединения, которые организуют праздники, выглядят не по-швейцарски многочисленными.

Необозримое количество проводимых ими мероприятий создает впечатление, что фольклорные традиции живы. Можно возразить, что количество еще не говорит о качестве, то есть реальной жизнеспособности традиций.

Не станем спорить. Просто добавим к нашему повествованию еще один короткий рассказ, на сей раз о своеобычной манере пения, которая популярна в Швейцарии. Называется она — йодль.

О популярности же говорит, например, следующий факт: на общенациональный фестиваль, состоявшийся в 1980 году в Золотурне, съехалось такое количество исполнительниц и исполнителей йодля, что их число многократно превысило население этого городка, насчитывающего одиннадцать тысяч жителей. В пятнадцати ресторанах на протяжении двух дней состязались солисты и хоровые коллективы с названиями вроде «Родные напевы», «Альпийская избушка», «Эдельвейс» или «Горный родничок». Каждый боролся только за оценку «хорошо» или «отлично», ибо оценка «удовлетворительно» никого не устраивала.

На время таких слетов все местные рестораны бывают забиты до отказа. Среди публики, наряженной преимущественно в традиционные фольклорные костюмы, восседает жюри, которое следит за динамичностью исполнения, выразительностью интонации, отчетливой артикуляцией текста.

Здесь же выступают музыканты, играющие на альпийском роге, а также знаменосцы, которые выделывают с флагами различные кунштюки. Сольные певцы, дуэты и хоры йодлеров обычно поют под аккомпанемент аккордеона.

Все это выглядит весьма серьезно. Так оно и есть.

Не меньше полугода самодеятельные певцы работают над своим концертным номером. Репетировать нужно очень много. Только тот, кто сам занимался йодлем, знает, сколько точности, слаженности, эмоциональности, виртуозности он требует.

И всем этим необходимо овладеть, если хочешь получить отличную оценку. (Заметим, что один из авторов данной книги знает это по личному опыту.) Йодлеры весьма непримиримо относятся к фольклорным коллективам, которые выступают в телевизионных шоу и конкурсах народной музыки, считая, что там утрачена неподдельная оригинальность альпийских мелодий, которые рождаются вечными снегами, скалистыми утесами, горными лугами и пастбищами.

Утрачено то, что едва не превратило в йодлера Марка Твена, восторженного поклонника Швейцарии, который был потрясен видом на вершину Юнгфрау, «этот самый впечатляющий горный массив из всех, что ни есть на земле». Несмотря на сильнейшее потрясение, у него достало сил написать следующие строки: «Первое чувство, которое испытывает чужестранец перед лицом этого вызывающего благоговение чуда — захватывающее дух Удивление.

Кажется, будто небесные врата распахнулись и приоткрыли небесный трон». Такой путевой очерк сродни самому йодлю. Это было в XIX веке.

Сохранили ли горы с тех пор свою волшебную притягательную силу? Во всяком случае, йодлеры и теперь пытаются донести до слушателей собственные эмоции, навеянные магией горных вершин, чтобы ввергнуть публику примерно в то же состояние, которое некогда пережил Марк Твен при взгляде на вершину Юнгфрау. Выступление таких исполнителей йодля, как ансамбль Appenzeller Schbt-zechorlis, может стать незабываемым событием.

Это вовсе не увеселение для туристов. Вам даже понадобятся некоторые усилия, чтобы разыскать объявления о таком концерте.

Обычно их дают местные газеты, да и слухи быстро разлетаются среди окрестных жителей. Лучшими йодлерами считаются виртуозы из Аппенцелля и Эмменталя. Знатоки утверждают, что для овладения йодлем нужно не менее шести лет самого упорного труда.

Если же речь идет о крупном фестивале йодля для северных или центральных районов Швейцарии, тем более для всей страны, то узнать о нем проще. Достаточно взять в туристическом бюро ежегодную брошюру «Календарь культурных событий Швейцарии», которая содержит программу всех мероприятий самобытного народного творчества.

Особенно интересны большие уличные праздники, устраиваемые на улице, на открытых площадках. Вина и пива здесь бывает в избытке, однако пьяных почти не видно. Йодлер вообще считает для себя великим позором, если про него скажут, что он горланил, а не пел.

Дерущему глотку выпадает самое страшное наказание — о нем расходится дурная молва. Хотите еще немного национального колорита?

Тогда побывайте в здании Федерального собрания, посидите на галерее зала Национального совета, чтобы посмотреть на политические будни двухсот депутатов. Обратите внимание: парламент заседает четырежды в год, каждая сессия длится три недели. У входа вам дадут формуляр № 60, напечатанный на экологичной бумаге, где на немецком, французском и итальянском языках изложены правила поведения для визитеров.

Согласно этим правилам необходимо: «1) соблюдать тишину, воздерживаться от аплодисментов или проявлений неодобрения; 2) пальто, сумки, портфели и т. п. подлежат обязательной сдаче в гардероб». Нарушителей порядка и тишины удаляют из зала, причем «удаленные посетители лишаются права на вход в течение данной парламентской сессии». Полагаем, вы не собираетесь нарушать тишину и порядок.

Парламентарии также обязаны придерживаться правил, изложенных в формуляре № 60, хотя и приносят с собой портфели. Будучи посетителем, вы вполне ощутите скучновато-деловую атмосферу, сможете окинуть взглядом непритязательный зал, который — благодаря паркету и деревянным пультам — похож на некую смесь из старого школьного класса и сельского трактира, только гораздо просторнее. Над вяло дебатирующими парламентариями висит картина Шарля Жирона «Колыбель Клятвенного союза».

Она запечатлела луг Рютли, то место, где представители трех первых кантонов дали союзную клятву и где в годы Второй мировой войны генерал Гизан собрал высших офицеров, чтобы призвать их к укреплению обороноспособности страны перед лицом угрозы со стороны немецких, итальянских и французских фашистов. На заднем плане идиллически синеет тихое Фирвальдштетское озеро, над ним плывут белые облака, сияет солнце.

Говорят, будто недавно картину подновили: там дорисовали автостраду, на небе появился самолет, а вдалеке — нечто похожее на атомную электростанцию. Неужели, правда? Не путайтесь.

Сообщение оказалось первоапрельской шуткой газеты «Тагесшиигель». Заседания парламента синхронно переводятся на немецкий и французский языки.

Каждый из депутатов выступает на своем родном языке. Почти.

Романдские депутаты говорят по-немецки, тессинские — по-немецки или по-французски. Двуязычная практика давно укоренилась вопреки распространенным представлениями о четырехязычной стране. Члены одной фракции — в парламенте представлены около дюжины партий, девять из них имеют достаточно мест для образования фракций — не обязательно сидят рядом.

Романдцы и тессинцы располагаются вместе, хотя и разделены по партиям. Существует «латинский сектор».

Неодобрительных возгласов или свиста не бывает, аплодисментов — тем более. Похоже, депутаты адресуются в своих выступлениях к телевизионным камерам, а письменный текст может сразу отправляться в мусорную урну.

И все-таки депутатам, видимо, нравится заседать в парламенте. Скажем, если устраивается правительственный час, то семь членов правительства, министры, должны отвечать на вопросы парламентариев.

Министры, словно примерные ученики, сидят на боковых креслах, чтобы по запросу, например, партии автомобилистов выйти и объяснить, почему местные ограничения на выброс вредных веществ не соответствуют тем, которые действуют в Лос-Анджелесе, «хотя у нас и нет реальной возможности соблюдать подобные ограничения». Задававший вопрос обычно бывает удовлетворен ответом.

Если нет, это мало кого беспокоит. Да и вообще лишь несколько депутатов пользуются вниманием коллег.

Объясняется это умением оратора рассказать свежий анекдот или предложить аргумент, который прозвучит не по-швейцарски язвительно и остро. Таких ораторов мало, они не вызывают особых симпатий. Слишком уж они отличаются от остальных.

Возможно, вас удивит количество пустых мест. Но среди парламентариев бытует мнение, что важнейшие решения все равно готовятся на консультационных совещаниях профильных парламентских комитетов и комиссий. Каспар фон дер Люег написал в газете «Зонтагс-Цайтунг» о работе парламента следующее: «Ряды кресел в здании Федерального собрания пусты.

За пультом нет оратора. Кажется, сессия завершена». Однако полной уверенности у журналиста нет.

До сих пор идут горячие споры о том, действительно ли сумела швейцарская армия воспрепятствовать нацистской агрессии в годы Второй мировой войны, то есть оправдала ли себя тактика устрашения и сдерживания (Dissuasion). Несмотря на довольно плоские шутки о швейцарской армии (дескать, именно се подразумевала Библия, говоря о бесприютных скитальцах), ее реальная обороноспособность остается неизвестной.

Вооружение не слишком устарело, но и не находится на новейшем уровне. Количество резервистов (около четырехсот тысяч человек) почти оправдывает утверждение, что Швейцарии не нужна армия, поскольку вся страна является таковой. Добавьте сюда едва ли не идеальную концепцию самоликвидации.

За пару суток можно взорвать все железные дороги, автомобильные мосты и тоннели, которые минируются еше при строительстве, что сделает страну совершенно бесполезной для потенциального оккупанта, так как передвижение по ней станет невозможным. Почему фрагменты, посвященные армии, попали в раздел, который мог бы получить название «Курьезы»?

Тут мы солидарны с мнением писателя Макса Фриша, давшего точный ответ о смысле и достоинствах швейцарской армии: с военно-стратегической точки зрения, нужды в ней нет. Армия нужна как часть национальных традиций и фольклора, поскольку играет интегрирующую роль, стрижет всех под одну гребенку, обеспечивает сплоченность и общение поверх культурных и языковых барьеров.

Совместный армейский опыт объединяет, даже если многие воспринимают его как отрицательный. Он дает пишу для разговоров, создает основу взаимопонимания.

А успешная военная служба позволяет прошедшим ее старшим офицерам поддерживать корпоративные и личные связи, оказывать взаимные услуги делового и иного характера. Многолетние знакомства способствуют созданию разветвленных контактных сетей.

Армия является своего рода Ротари-клубом. При разговоре об армии со швейцарцем требуется особая бдительность. Ведь теоретически все мужчины не старше сорока лет должны состоять на армейской службе.

И даже если кто-нибудь отпускает по ее адресу ехидные замечания, это не означает, что и вам все позволено. Вам наверняка доводилось слышать о швейцарской армии множество самых невероятных вещей, которые вызывали сомнение в их достоверности.

Но вот факты. Достигнув двадцатилетнего возраста, военнообязанный швейцарец поступает на пятнадцать недель в рекрутское училище.

Затем на протяжении восьми лет он ежегодно проходит трехнедельные курсы военной подготовки. По достижении тридцатилетия он получает некоторые послабления, так как отныне необходимо посещать лишь двухнедельные дополнительные курсы, промежуток между которыми увеличивается. Регулярно проводятся «инспекции» (смотр личного оружия и обмундирования) и «сдача обязательных нормативов» (двадцать четыре выстрела из собственной штурмовой винтовки).

Эту винтовку с двадцатью четырьмя патронами каждый держит у себя дома. Согласно предписаниям, винтовка должна быть почищена и смазана, затвор хранится отдельно. Это касается рядового солдата, который набирает в совокупности триста дней военной службы.

Тот, кто решился на офицерскую карьеру (а рекрутов иногда и обязывают стать унтер-офицерами), набирает на различных курсах большее количество дней, которые тщательно фиксируются в его служебной книжке. Программа училища для унтер-офицеров занимает четыре недели. Чтобы получить звание лейтенанта, нужно через год закончить специальное отделение рекрутского училища.

Срок службы капитана составляет уже три года. Обо всем этом, да и о соответствующих бюджетных затратах, идут постоянные общественные дискуссии.

Одни утверждают, что швейцарская армия обходится казне дешево, указывая на прямые расходы на вооружение, обмундирование, продуктовое и денежное довольствие (у рядового солдата оно составляет четыре франка в день). По мнению других, армия слишком дорога, поскольку потери заработной платы, отчасти компенсируемые государством, оборачиваются значительными издержками для народного хозяйства, а затраты на столь высоко оцениваемую во всем мире гражданскую оборону Швейцарии также должны быть отнесены к военным расходам.

Начиная с 1996 года в Швейцарии после затяжной борьбы стала возможной альтернативная служба. Те, кто по религиозным мотивам или пацифистским убеждениям отказываются от воинской службы, подлежат проверке в специальной комиссии, занимающейся вопросами свободы совести.

Чтобы отпугнуть отказников, альтернативщикам установлен в полтора раза более долгий срок службы — четыреста пятьдесят дней. Альтернативную службу проходят в госпиталях и больницах, домах для престарелых, а также в других учреждениях, где действительно требуется немалая твердость нравственных убеждений, чтобы предпочесть гуманитарную работу службе в вооруженных силах. В те годы, когда военнообязанный не исполняет свой воинский дол г, он обязан платить «военный компенсационный налог», который исчисляется в зависимости от размера доходов и от уже состоявшегося срока военной службы.

Человеку, не отслужившему ни дня, легко насчитают от пятисот до тысячи франков. Инвалиду, привязанному к инвалидной коляске, тоже приходится платить. Колясочникам, устроившим демонстрацию перед зданием Федерального собрания, был дан ответ, поддержанный большинством депутатов: мол.

в настоящее время нет возможности отказаться отданных бюджетных поступлений. На 1989 год они составляли почти двадцать девять миллионов франков при общем оборонном бюджете в размере более пяти миллиардов франков. Но вернемся к Максу Фришу.

Итак, ценность швейцарской армии — судить об ее обороноспособности мы предоставляем другим — определить трудно. Во всяком случае, призыв мужей и отцов семейства на трехнедельные сборы или так называемые «федеральные каникулы» зачастую идет на пользу им, а точнее — их женам.

Хотя в нашем авторском тандеме есть психолог, мы не станем судить и рядить по поводу данного обстоятельства. К каникулам добавляются коллективные воспоминания, которым мужчины любят предаваться с превеликим удовольствием. Что касается женщин, то, по их собственным признаниям, они после вокзальных проводов иногда не могут удержаться от вздоха облегчения.

Широкомасштабные маневры «синих» и «красных» («в районе Боденского озера группировка «красных» численностью сто тысяч человек вторглась на швейцарскую территорию, пытаясь захватить… ; в ходе ответных действий четвертая полевая дивизия «синих» заняла оборонительные позиции в районе Клейн-Дёттингена»), военные парады, бодрые рапорты о высокой обороноспособности страны, комплименты зарубежных коллег (китайский военный атташе сравнил швейцарскую армию с известным всему миру швейцарским ножом: мал да удал), винтовка, хранящаяся дома на всякий случай (с ее помощью решают свои проблемы люди, склонные к суициду, ревнивцы и конфликтующие супруги, хотя представители армии утверждают, что отечественная статистика не фиксирует серьезных отклонений от аналогичных показателей других стран), крепкая воинская дружба и готовность при необходимости противостоять всему остальному миру — неужели всего этого можно лишиться просто так? Общественное объединение под названием «Швейцария без армии» обратилось к народу с законодательной инициативой и добилась на референдуме, состоявшемся в ту пору, когда Швейцария еще не знала альтернативной службы, 35% голосов в свою поддержку.

Это был настоящий шок для соотечественников Вильгельма Телля. Тот факт, что военное дело носит в Швейцарии фольклорные черты, придет вам на ум не только при виде парада или группы солдат, возвращающихся по домам пассажирским поездом.

По стечению обстоятельств вы можете оказаться на своем автомобиле как раз там, где дорога перекрыта для марш-броска. Тысячи солдат совершают его вполне добровольно и в свободное время, руководствуясь исключительно духом состязательности и самоутверждения.

Они облачены в полевую форму, что не предполагает на ногах спортивных кроссовок, и обременены минимальным снаряжением, включающим в себя штурмовую винтовку или карабин. Не дай бог, вы остановитесь на ночлег поблизости от одного из стрельбищ и захотите отдохнуть, когда по всей стране проходят трехдневные полевые стрельбы. В них участвуют около трехсот тысяч человек, каждый из которых старается поразить восемнадцатью выстрелами мишени на расстоянии трехсот метров (по европейским меркам это довольно длинная дистанция), надеясь получить «венок победителя».

Грохот от подобной пальбы стал к настоящему времени предметом общественной дискуссии. Раздаются голоса, призывающие отменить обязательные стрельбы или хотя бы запретить их проведение по воскресным дням, дабы не нарушать покой граждан. Однако Швейцарский стрелковый союз, являясь крупнейшим общественным объединением гельветов, пользуется значительным влиянием.

Этот союз, выступающий против ужесточения законов о приобретении оружия в стране, где частные лица имеют на руках более четырех миллионов стволов (в Швейцарии требуется специальное разрешение на пистолеты и револьверы, но не на автоматы и винтовки, что побуждало не только хорватов и сербов закупать оружие в Тессине), подготовил экспертное заключение, которое устанавливает правильную взаимосвязь между стрельбой и восприятием шума. Приводим цитату из документа Швейцарского стрелкового союза о защите окружающей среды от шумовых нагрузок: «Воспламенение порохового заряда приводит к детонации, в результате которой возникают атмосферные колебания.

Данные колебания воспринимаются в виде звука. Органы слуха реагируют на этот акустический раздражитель, воспринимаемый как «громкость», ощущением гармонии или дисгармонии». Пока все ясно.

А далее следует фраза, адресованная непонятливым туристам и вечным нытикам: «При сравнении звука выстрела с другими источниками шума аналогичной громкости можно утверждать, что звукам выстрела придается чрезмерно большое значение». Учтите это, а еще лучше присоединяйтесь сами к федеральным стрельбам. Массовое состязание, не имеющее себе равных в мире, доступно и для вас.

Если у вас создалось впечатление, будто Швейцария или руководство ее армии являются приверженцами «холодной войны», ностальгируют по ней или стремятся затеять гонку вооружений, как это бывало раньше, то придется вновь рассеять ваши заблуждения. До 1995 года Швейцария насчитывала на сто тысяч резервистов больше, чем сейчас. Теперь делается ставка на «экономную» армию.

За неимением места у нас нет возможности подробно остановиться на проблемах разоружения, но хотелось бы воспользоваться случаем, чтобы напомнить тем, кто стоит у кормила правления: любые сокращения или увольнения сопряжены с большими административными издержками. Учтите это.

Скажем, от обязательных стрельб, вызывавших столько споров, нельзя отказаться ни в коем случае. Так решил Федеральный военный департамент, ибо «организованное и точное ведение огня является важным компонентом обороноспособности».

В качестве компромисса количество выстрелов было снижено с двадцати четырех до двадцати, а все затраты на проведение стрельб взял на себя вышеупомянутый департамент. Кстати, лица, признанные негодными к военной службе, обязаны участвовать в гражданской обороне.

Им отводятся функции пожарных, санитаров или ответственных за жилой квартал. Каждые два-три года им надлежит пройти специальные курсы длительностью от трех до пяти дней.

Будучи иностранцем, вы сможете убедиться в постоянной высокой боеготовности и гражданской обороноспособности, когда вдруг по всему городу завоют сирены, на которые никто не обращает внимания. Дело в том, что о профилактическом сигнале тревоги накануне объявляется по радио и телевидению.

Вот только если и впрямь что-то случится, этого никто, пожалуй, и не заметит. Итак, теперь у вас есть возможность поддержать разговор со швейцарцами о любимой ими армии. Только еще одно замечание: если собеседник скажет, что служил в «гениальных частях» (Genie-truppe), не сочтите это за шутку.

Так в Швейцарии действительно именуются инженерные войска, необходимые, чтобы, скажем, быстро навести понтонный мост через реку. Такой же испуг, как от воя сирен, можно пережить спозаранок в канун Рождества. Если на улице раздастся адский шум, похожий на шествие многоголосой демонстрации, это всего лишь означает, что школьники празднуют Новый год.

Таков обычай, отменить который хотели бы прежде всего учителя. Запомните, еще накануне вечером необходимо отключить звонок на входной двери, иначе вас потревожат уже часа в три-четыре утра. Но, как правило, вы слишком поздно подумаете о том, что школьники кантона Цюрих любят провожать Старый год уличными сборищами и всяческими проказами.

А теперь возвратимся к спорту. Если вы страстный поклонник футбола, то, очутившись на швейцарском местном стадионе, наверное, почувствуете разочарование из-за флегматичного поведения болельщиков.

Средняя посещаемость футбольных матчей высшей лиги составляет около семи тысяч зрителей. Но бывают и яркие исключения.

Так Базель за последние десять лет прямо-таки помешался на футболе. Когда выдается повод отпраздновать выигрыш какого-либо турнира или просто крупную победу, улицы города бурлят не меньше, чем в Риме.

Прекрасный новый стадион неизменно заполнен, а местных меценатов народ чествует и носит на руках с таким воодушевлением, будто каждому из толпы досталась доля от меценатских миллиардов. Если вы приедете сюда зимой, рекомендуем посетить хоккейный матч. Лучше всего выбрать кантональное дерби Цюрих-Клотен и Лугано-Амбри/Пиотто (при условии, что эти команды играют на данный сезон в одной и той же лиге).

Городок Амбри насчитывает всего несколько сотен жителей, зато его ледовая арена Valascia собирает до семи тысяч болельщиков. Ажиотаж вокруг этих сражений ни с чем не сравним — по крайней мере, для Швейцарии.

На матчи «Конькобежного клуба Берна» (SCB) приходят в среднем тринадцать тысяч зрителей, что является наивысшим показателем для всей Европы. Конечно, следовало бы рассказать еще и о карнавале, но мы предпочитаем объяснить, почему не решаемся подробно осветить эту тему. Писать о цюрихском, базельском или люцернском карнавале, не являясь активным участником подобных мероприятий, попросту невозможно, а авторы настоящей книги не принадлежат к этому особому сорту людей, как, видимо, и вы, любезный читатель.

Для нас, посторонних зрителей, наиболее интересным для участия кажется цюрихский карнавал. «Ха! » — возмутятся базельцы.

«Хо-хо! » — не менее гневно отреагируют люцернцы. Попытаемся оправдаться: цюрихский карнавал (как и венецианский) имеет относительно недавние традиции, а потому не слишком замкнут в себе. Конечно, в Цюрихе чужака тоже далеко не сразу изберут почетным членом карнавальной команды, превеликое множество которых, надев костюмы и маски, с большим или меньшим шумом гуляет по улицам.

Однако вы можете без стеснения присоединиться к ним, даже если у вас нет ни костюма, ни маски. Будете петь вместе с другими, плясать на столах, весело барабанить на подвернувшемся под руку предмете, не чувствуя себя непрошенным гостем в чужой компании.

Пускай базельцы и люцернцы не принимают цюрихский карнавал всерьез, относясь к нему свысока, по сравнению с задающим тон хаотичным немецким Майнцем он полон прямо-таки бразильской жизнерадостности. «Но до нашего карнавала ему далеко!» — скажут жители Люцерна и будут правы.

Здесь и впрямь веселья еще больше. Ведь Люцерн по сравнению с Цюрихом добавляет карнавалу истинно католической чувственности.

Однако, судя по тому, что нам известно о люцернском карнавале, он немного напоминает встречу старых одноклассников. Возможно, это не так. Проверьте сами.

Что касается Базеля, то здешние карнавальные команды, именуемые «кликами», вместо безудержного и дикого музицирования устраивают чинные шествия с барабанами и трубами. Все производит забавное впечатление и выглядит довольно архаично. Но все-таки — это спектакль, который, скорее, приглашает стать зрителем, чем непосредственным участником, хотя за кулисами наверняка царит веселье.

Мы не поведали вам еще о целом ряде старинных праздников. Например, о празднике виноделов в Веве или о традиционных гуляньях на бернском «луковом рынке». Не нашлось места для рассказа о древних обычаях, которые до сих пор живы в Муотале.

Граубюндене и Валлисе, и лаже для национального праздника — 1 августа (редкий случай, когда можно запускать фейерверки без разрешения полиции). По той же причине не упомянут давнишний цюрихский праздник Sechselauten (дословно это означает «бой колоколов в шесть часов» — время, когда кончался рабочий день и гильдии могли начать свой праздник).

Тут сжигалось олицетворявшее зиму чучело, сделанное в виде снеговика и начиненное хлопушками. В Сенележье богатые горожане, члены различных профессиональных гильдий, устраивают конные процессии и скачки. Следовало бы упомянуть традиционные гулянья в Обвальдене и Нидвальдене, Аппенцеллеи Гларусе.

А в Сурзе сохранился обычай Gansabhauet, согласно которому человек в красном балахоне и маске, изображающей солнце, должен с закрытыми глазами одним ударом отрубить гусиную голову. Однако мы и не могли претендовать на исчерпывающую полноту, даже на сколько-нибудь представительный отбор. Во всяком случае, навряд ли есть основание утверждать, будто швейцарцы не умеют праздновать.