Кёби — тоже иностранец
Германошвейцарцы употребляют порой слово «Велыиланд», подразумевая французскую Швейцарию. Терминологически это не совсем корректно, ибо согласно лексикону Duden кельтское слово wesch обозначает романдцев, французов и итальянцев. Такой же трактовки придерживаемся и мы. Следовательно, «Вельшланд» охватывает всю страну, за исключением немецкой Швейцарии.
Взаимоотношения между германошвей-царцами и ромащщами порой складываются непросто. Романдцы, чувствуя себя национальным меньшинством, сетуют на несправедливость.
В Романдии выше ценятся личные права и свободы. Это отражается на результатах общенациональных референдумов, которые обнаруживают четкое территориальное размежевание по ответам «да-нет» на вопросы об ограничении скорости на дорогах или об обязательном пристегивании ремней безопасности.
Романдцы более недружелюбны по отношению к армии (только в кантонах Юра и Женева большинство проголосовавших высказалось за упразднение армии). Они поддерживают введение сорокачасовой рабочей недели, хотя данная инициатива была выдвинута «левыми экстремистами». В женевском горсовете еще в 2002 году заседал коммунист от Партии труда, ставший мэром, когда дошла его очередь занять эту должность.
(К настоящему времени Партия труда вычеркнула «коммунизм» из своей политической программы. ) И вообще романдцы более восприимчивы к новым идеям и не столь зациклены на патриотизме, как германошвей-царцы.
Итоги референдумов различаются по обе стороны языковой границы, и вечно романдцам кажется, будто решение принято за них. Они считают себя проигравшими по вине Кёби или Фрица, Рёсти или Тото. Все это не слишком ласковые прозвища для германошвейцарцев.
Примечательно, что у тех нет презрительных кличек для романдцев. Напротив, им явно симпатизируют. Согласно социологическим опросам романдцы характеризуются германошвейцарцами как «сердечные, открытые, раскованные, энергичные, жизнелюбивые, веселые».
Такими же видят себя и сами романдцы. И еще одно совпадение.
В том же социологическом опросе романдцы называют германошвейцарцев «сильными, угловатыми, здоровыми, грубоватыми, прилежными и тяжеловесными». Это опять-таки соответствует собственным представлениям последних.
Только каждый седьмой германошвей-царец воспринимает Романдию в качестве заграницы, зато каждый четвертый романдец ощущает себя в немецкой Швейцарии иностранцем. То есть симпатии германошвейцарцев к романдцам находят лишь слабый ответный отклик.
Видимо, германошвейцарцы приписывают романдцам такие черты характера, нехватку которых замечают в себе. Германошвейцарцы вполне представляют для себя возможным переселиться в Романдию, хотя с точки зрения экономического потенциала следовало бы ожидать миграционных движений в противоположном направлении. Никто точно не знает, где именно начинается Романдия.
Житель Биля или Фрибура свободно изъясняется на обоих языках, французском и немецком, и, возможно, даже пишет на них без ошибок. Языковая граница зачастую не совпадает с культурной. Например, французская колода карт для игры в ясс не менее широко используется в кантонах Базель, Золотурн и Берн.
Хотя романдцы слывут вполне «добропорядочными швейцарцами», их культурное тяготение к Франции очевидно. У Романдии нет собственного единого экономического и культурного центра, каким является Цюрих для немецкой Швейцарии, поэтому Парижу это придает дополнительную весомость, тем более что в Романдии хорошо принимаются трансляции французского радио и телевидения.
Кантональный патриотизм играет и в Романдии немаловажную роль. Но если обсуждается, например, закон об абортах, то в коалицию объединяются католики всех языковых регионов.
Когда же заходит речь об упразднении армии, то эта проблема также солидаризирует единомышленников независимо от кантональных и языковых границ. Жители кантонов Во и Женева являют собой два совершенно разных менталитета.
Для Во характерны провинциальность, замкнутость, почтение к авторитетам, для Женевы — космополитизм, мультикультурная пестрота большого города, который географически связан с остальной Швейцарией лишь одной автострадой. Женева — удивительный город. Вряд ли найдется другое такое место, где жители ощущают свою неразрывную связь со всем миром, но одновременно питают сильную привязанность к Швейцарии.
В Женеве проживают представители ста пятидесяти четырех национальностей, тридцать тысяч дипломатов с членами семей. Сто восемнадцать государств имеют здесь свои посольства (Берн насчитывает всего семьдесят восемь посольств).
ООН содержит тут собственную почтовую службу, которая выпускает свои марки. Доля иностранцев составляет в городе 40%. Добавьте сюда сорок тысяч человек, ежедневно приезжающих на работу из Франции в процветающую Женеву. И, наоборот, Франция служит любимым местом отдыха для жителей перенаселенной Женевы с ее крайне высокой квартплатой.
Нет на свете другого города, где проводилось бы столь огромное количество международных конференций и встреч. Внутри самой Швейцарии Женева занимает особое положение. Во всем мире она известна как место свободного обмена мнениями, не подверженного давлению национальных приоритетов и законов.
Так же считают и германошвейцарцы. Они гордятся Женевой, хотя и не слишком хорошо себе представляют, что там происходит.
Все-таки бывший коммунист (несомненно оставшийся таковым в глубине души), возглавляющий городской совет?! Это уж чересчур!
Примечательна деталь, которая свидетельствует о том, насколько условны для жителей Женевы национальные границы. В Женеве находится Европейский центр ядерных исследовании который соорудил ускоритель для разгона протонов и нейтронов. Ускорителю понадобился гигантский кольцевой тоннель длиной в двадцать семь километров.
Так вот часть тоннеля преспокойно залезла на французскую территорию. Хотя во французском языке, на котором говорят романдцы, встречаются вкрапления гельветизмов, он не может считаться самостоятельным диалектом. С течением веков местные диалекты исчезли, остался литературный французский язык.
Именно этим объясняют германошвейцарцы то обстоятельство, что романдские политики и представители СМИ выступают более уверенно, остроумно и убедительно. Их раскованность и красноречие вызывают у Фрица и Кёби уважение и, пожалуй, зависть.
Романдцев раздражает «швицердюч». Обосновавшись в Цюрихе, они пытаются усовершенствовать свой немецкий, но это мало помогает.
Ведь все вокруг говорят на диалекте, а с тех пор, как диалект заполонил и электронные СМИ, романдцам стало еще труднее. Зачастую, общаясь с романдцами, германошвейцарцы предпочитают перейти на французский или английский. А что Тессин?
Локарно, Лугано, Мендризио, долина Магадино, Монте-Бре, долина Версаски и Маджии. Названия городов, долин и гор не обманывают. Тессин действительно прекрасен и отличен от прочей Швейцарии.
Это и хорошо, и плохо для южной окраины, которую слишком многие желают так сильно прижать к себе, что Тессину делается не по себе. Маленькой Италии грозит опасность. Из двухсот тысяч местных жителей 11% считают родным языком немецкий.
Тессин становится — а возможно, уже стал — двуязычным. В школьных классах некоторых общин за счет приезжих начинают преобладать немецкоязычные ученики. Тессинцы отличают германошвейцарцев от немцев.
Но отличия не кажутся значительными. Германошвейцарцы, уйдя на пенсию, охотно переселяются в Тессин, предпочитая Локарно и его окрестности.
В ресторанах или магазинах им почти нет нужды говорить по-итальянски. Да и возникли бы трудности с тессинским диалектом. Кстати, у самих тессинцев нет тех проблем с литературным итальянским, какие испытывают германошвейцарцы с немецким языком.
Диалект употребляется тессинцами лишь в кругу семьи и друзей, но изредка к нему прибегают и для того, чтобы чужак ничего не понял. Еще сильнее, чем романдцы, тессинцы чувствуют себя национальным меньшинством с ущемленными интересами. С третьего класса начальной школы изучается французский язык, с седьмого — немецкий.
До 1996 года высшее образование можно было получить лишь на французском или немецком языке. XX век принес Тессину открытие только одного маленького университета в Мендросио и Лугано.
И вряд ли Тессинские политики сумеют изменить положение дел. Слишком прочны родственно-латинские узы с соседней Романдией.
В то же время Сен-Готард обеспечивает теснейшие хозяйственные связи Тессина с немецкой Швецарией. Присутствие германошвейцарцев в тессинекой экономике оказалось ныне настолько повсеместным, что рассчитывать на удачную деловую карьеру здесь можно только со знанием немецкого языка или «швицердюч» (в последнем случае подразумевается владение устной речью).
Тессинцы всегда хранили верность Швейцарии. Даже тогда, когда в Италии набирал силу фашизм. Ориентация на Италию (а куда еще прикажете смотреть с южных склонов Альп, откуда открываются виды на Средиземное море?
) сказывается лишь на средствах массовой информации и культуре, в частности на моде и дизайне. Подобно тому, как германошвейцарцы не хотят : отождествления с немцами, а романдцы — с французами, тессинцы всегда были против того, чтобы их принимали за итальянцев. Отношения между теми и другими не назовешь гладкими.
Тессин борется с проблемой, характерной для всех горных регионов: оттоком населения из долин. Малодоходный регион, которому государство оказывает поддержку для сохранения альпийского хозяйства, требует больших трудозатрат, но не обещает благоприятных перспектив. Возникает соблазн продавать землю и постройки богатым северянам.
Однако дома используются преимущественно для проведения отпусков и уикэндов, а это не противодействует оттоку местного населения. На протяжении веков из Тессина народ разъезжается по разным странам мира, чтобы работать на стройках, в гостиницах и ресторанах. Тессинские кондитеры пользуются высоким профессиональным авторитетом от Франции до Финляндии, известны они и в России.
Да и архитекторы из «швейцарской Калифорнии» завоевали международную славу. А, скажем, имя Марио Ботта свидетельствует о том, что эта слава не меркнет.